Простите...
Мыслей было много да все руки не доходили. И не хотелось, то ли лень, то ли...
Когда на построении спросили: "Добровольцы в горы есть" - ответил не задумываясь.
-Я.
-Другие добровольцы есть?
Тишина.
И я поехал в рамках спецоперации на высоту 1496. Координировать огонь. Вообще это не моя работа по определению, но на равнине все так задолбало...
Шеф не хотел отпускать, он думал что это про№б, все спецоперации это горы маразма, а здесь хоть польза от меня какая-то.
В первые дни авиация "утюжила" горы как не знаю что. Стреляли в белый свет как в копейку. О филигранной работе после этого не могло быть и речи, часть ушла глубже в горы, часть ушла отлеживаться в села. Я по рации слышал их переговоры, рядом проходили в тумане, в паре-тройке километров. Дальше был бардак, командир нашей малочисленной группы координации иногда взрывался: "маразм", "как такое может быть во время столь серьезной операции". Я молчал или шутил, привык уже что бардак перманентен, и чтобы не сойти с ума лучше относиться к этому как к игре, или лечению комплексов. Вся служба в Чечне - это сплошное лечение комплексов.

Я понял это, когда девушка начала полоскать мозги, а я ответил спокойно: "Смирно, у нас тут спецоперация вообще-то".
Два года назад Лейтенант Боков оказался в горах в первый раз. Нас 10 человек, вокруг - три группы. 10 дней. Обстрел. Колька-командир. Она кричит я сделаю аборт, ты меня не любишь. А как первый обстрел начался первая мысль была: хорошо, что Катька беременна, уже "если что" - есть кого после себя оставить. Я тогда крепкий был, адреналин и водка не оставили душевных травм, только усталость осталась и поселилась где-то глубоко. И зачем мы в крайний вечер перед обстрелом запустили эту дурацкую Римскую свечу - вопрос который поселился в душе надолго.

Через Два года я снова в тех же горах. И все было так похоже, случайный запуск сигнальной мины в ночь перед предполагаемым обстрелом, "горка" покойного Грома на мне, тот же автомат, охранение из ВВшников, туман... Только я уже не боюсь, я знаю что делать при обстреле, я знаю, что девушке надо говорить "Смирно. Заткнись". В конце-концов теперь нас 60 человек, а их две группы, и они напуганы, даже частоты путают, паникуют...

Я вернулся сверхсамоуверенный. Там, где слух становится острее, желудок бронебойнее и мозги шарашат как турбина нашлись ответы на многие вопросы.

У нее появились седые волосы, оно-то понятно, я в горах герой, а ей каково ждать? И это проклятье какое-то но я не могу ее обмануть, сказать что сижу в кабинете... да и вообще, в моей семье не принято щадить нервы того, кто рядом. Нам ведь еще вместе жить, зачем мне рохля под боком?

Мы здесь не просто так, просто у нас не было отцов вообще или они пропадали на работе, мы не видели настоящего мужчину с детства, не знаем как он должен себя вести вообще, какова его роль в семье и мы точно так же как он прячемся в работу, в Чечню. Нас тут полно таких, не первый год скрывающихся. Для своих детей мы будем большими, добрыми, вроде сильными и какими-то бесцветными. И для жены тоже. Боевой офицер будет рыхлым, чуть тормозящим. Нас будут считать тряпками и молить о железной руке. А ее не будет. Потому что, во-первых, самоутвердившийся мужчина - мертвый мужчина, а во-вторых... не дай боже увидят что там глубоко внутри со службы осталось. Ведь испугаются, ведь убежать захотят и спать потом ночь или две не смогут.

Вроде моя Танюшка не такая, вроде понимает, стараюсь объяснять и она уже мельком видела мои злые глаза. Я буду тестом, трухой, задавлю в себе все, только бы она не увидела их еще раз. Страшно, что убежит.

А та римская свеча, оказывается внешне похожа на сигнальную мину Теперь понятно, почему они не пошли с удобной стороны и не выиграли нас всех во все щели. Они подумали, что там сигнальные мины! %D Вот они, перепетии войны. Коллизии, мать-тудыть!..

На одном форуме пытался объяснить девушке, что не надо идти в опера, потому, что опер - это моральный урод. Как солдат готов на убийство для выполнения задачи, так опер готов на все, на любую грязную вещь ради нее же. Не должны быть женщины такими, не должны...

Как спустился сразу нарвался на работу, две ночи работал. Пора перебираться в горы, на равнине я себя исчерпал...